Неточные совпадения
Простившись с дамами и обещав пробыть завтра еще
целый день, с тем чтобы вместе ехать верхом осматривать интересный провал в казенном
лесу, Левин перед сном зашел в кабинет хозяина, чтобы взять книги о рабочем вопросе, которые Свияжский предложил ему.
— Что, не ждал? — сказал Степан Аркадьич, вылезая из саней, с комком грязи на переносице, на щеке и брови, но сияющий весельем и здоровьем. — Приехал тебя видеть — раз, — сказал он, обнимая и
целуя его, — на тяге постоять — два, и
лес в Ергушове продать — три.
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его в
лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, —
целое утро пропадал; раз и другой, все чаще и чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене мест
(Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест).
Оставил он свое селенье,
Лесов и нив уединенье,
Где окровавленная тень
Ему являлась каждый день,
И начал странствия без
цели,
Доступный чувству одному;
И путешествия ему,
Как всё на свете, надоели;
Он возвратился и попал,
Как Чацкий, с корабля на бал.
А на другой день вечером они устроили пышный праздник примирения — чай с пирожными, с конфектами, музыкой и танцами. Перед началом торжества они заставили Клима и Бориса поцеловаться, но Борис,
целуя, крепко сжал зубы и закрыл глаза, а Клим почувствовал желание укусить его. Потом Климу предложили прочитать стихи Некрасова «Рубка
леса», а хорошенькая подруга Лидии Алина Телепнева сама вызвалась читать, отошла к роялю и, восторженно закатив глаза, стала рассказывать вполголоса...
Позовет ли его опекун посмотреть, как молотят рожь, или как валяют сукно на фабрике, как белят полотна, — он увертывался и забирался на бельведер смотреть оттуда в
лес или шел на реку, в кусты, в чащу, смотрел, как возятся насекомые, остро глядел, куда порхнула птичка, какая она, куда села, как почесала носик; поймает ежа и возится с ним; с мальчишками удит рыбу
целый день или слушает полоумного старика, который живет в землянке у околицы, как он рассказывает про «Пугача», — жадно слушает подробности жестоких мук, казней и смотрит прямо ему в рот без зубов и в глубокие впадины потухающих глаз.
Бедная рассказывала иногда с каким-то ужасом и качая головой, как она прожила тогда
целые полгода, одна-одинешенька, с маленькой дочерью, не зная языка, точно в
лесу, а под конец и без денег.
Я сел; лошади вдруг стали ворочать назад; телега затрещала, Затей терялся; прибежали якуты; лошади начали бить; наконец их распрягли и привязали одну к загородке, ограждающей болото; она рванулась; гнилая загородка не выдержала, и лошадь помчалась в
лес, унося с собой на веревке почти
целое бревно от забора.
Деревня заменялась опять сплошным лесом-садом, который тянется долго,
целые мили.
Сколько прелести таится в этом неимоверно ярком блеске звезд и в этом море, которое тихонько ползет
целой массой то вперед, то назад, движимое течением, — даже в темных глыбах скал и в бахроме венчающих их вершины
лесов!
От француза вы не требуете же, чтоб он так же занимался своими лошадьми, так же скакал по полям и
лесам, как англичане, ездил куда-нибудь в Америку бить медведей или сидел
целый день с удочкой над рекой… словом, чтоб был предан страстно спорту.
В 1910 году, зимой, я вернулся в Хабаровск и тотчас поехал на станцию Корфовскую, чтобы навестить дорогую могилку. Я не узнал места — все изменилось: около станции возник
целый поселок, в пригорьях Хехцира открыли ломки гранита, начались порубки
леса, заготовка шпал. Мы с А.И. Дзюлем несколько раз принимались искать могилу Дерсу, но напрасно. Приметные кедры исчезли, появились новые дороги, насыпи, выемки, бугры, рытвины и ямы…
Отсюда долина Амагу начала суживаться, и река сделалась порожистой; в горах появились осыпи и
целые площади, обезлесенные пожарами; зато внизу, в долине,
лес стал гуще; к лиственным породам примешалось много хвои.
Здесь ветром были повалены
целые полосы
леса.
В среднем течении Ли-Фудзин проходит у подножия так называемых Черных скал. Здесь река разбивается на несколько проток, которые имеют вязкое дно и илистые берега. Вследствие засоренности главного русла вода не успевает пройти через протоки и затопляет весь
лес. Тогда сообщение по тропе прекращается. Путники, которых случайно застанет здесь непогода, карабкаются через скалы и в течение
целого дня успевают пройти не более 3 или 4 км.
Наскоро поужинав, мы пошли с Дерсу на охоту. Путь наш лежал по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около
леса. Множество следов изюбров и диких коз было заметно по всему лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и в одиночку и
целыми стадами.
Ваня Боровков сообщает, что ихний кучер Пармён недавно на всем скаку зайца кнутом пополам перерезал; Сашенька Пустотелова — что у них корова Белогрудка
целых три года пропадала, и вдруг прошлым летом пошли в
лес, а она забралась в самую чащу и уж с тремя телятами ходит.
Хотя время еще раннее, но в рабочей комнате солнечные лучи уже начинают исподволь нагревать воздух. Впереди предвидится жаркий и душный день. Беседа идет о том, какое барыня сделает распоряжение. Хорошо, ежели пошлют в
лес за грибами или за ягодами, или нарядят в сад ягоды обирать; но беда, ежели на
целый день за пяльцы да за коклюшки засадят — хоть умирай от жары и духоты.
Что касается до нас, то мы знакомились с природою случайно и урывками — только во время переездов на долгих в Москву или из одного имения в другое. Остальное время все кругом нас было темно и безмолвно. Ни о какой охоте никто и понятия не имел, даже ружья, кажется, в
целом доме не было. Раза два-три в год матушка позволяла себе нечто вроде partie de plaisir [пикник (фр.).] и отправлялась всей семьей в
лес по грибы или в соседнюю деревню, где был большой пруд, и происходила ловля карасей.
Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный
лес шатается до корня, дубы трещат и молния, изламываясь между туч, разом осветит
целый мир — страшен тогда Днепр!
Зато
целый день перед нами мелькали
леса, поля, перелески, реки.
В одной деревне стала являться мара… Верстах в сорока от нашего города, за густым, почти непрерывным
лесом, от которого, впрочем, теперь, быть может, остались жалкие следы, — лежит местечко Чуднов. В
лесу были рассеяны сторожки и хаты лесников, а кое — где над лесной речушкой были и
целые поселки.
Слева сад ограждала стена конюшен полковника Овсянникова, справа — постройки Бетленга; в глубине он соприкасался с усадьбой молочницы Петровны, бабы толстой, красной, шумной, похожей на колокол; ее домик, осевший в землю, темный и ветхий, хорошо покрытый мхом, добродушно смотрел двумя окнами в поле, исковырянное глубокими оврагами, с тяжелой синей тучей
леса вдали; по полю
целый день двигались, бегали солдаты, — в косых лучах осеннего солнца сверкали белые молнии штыков.
Богатство воды, разнообразный строевой
лес, трава выше человеческого роста, баснословное изобилие рыбы и залежи угля предполагают сытое и довольное существование
целого миллиона людей.
Теперь же на месте тайги, трясин и рытвин стоит
целый город, проложены дороги, зеленеют луга, ржаные поля и огороды, и слышатся уже жалобы на недостаток
лесов.
Выбрать именно это место, а не какое-нибудь другое, побудили, как пишет Мицуль, роскошные луга, хороший строевой
лес, судоходная река, плодородная земля… «По-видимому, — пишет этот фанатик, видевший в Сахалине обетованную землю, — нельзя было и сомневаться в успешном исходе колонизации, но из 8 человек, высланных с этою
целью на Сахалин в 1862 г., только 4 поселились около реки Дуйки».
По склонам гористого берега растет густой хвойный
лес, на отлогом берегу — береза, ива, ильма, осина и
целые рощи из тополя.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину
лесов; на сучьях и в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же
цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.
В соединении
леса с водою заключается другая великая
цель природы.
Убыль рек, в
целой России замечаемая, происходит, по общему мнению, от истребления
лесов, [Есть много селений, навсегда потерявших воду от истребления
леса, которым некогда обрастали головы их речек или родниковых ручьев.
Кругом шахт тянулись высокие отвалы пустой породы, кучи ржавого кварца, штабели заготовленного
леса и всевозможные постройки: сараи, казармы, сторожки и
целые корпуса.
Тоже, значит, в бегах состоял из-за расколу: бросил молодую жену, а сам в
лес да в пещере
целый год высидел.
Главную красоту дачи составляли еще сохранившиеся
леса, а потом
целая сеть глубоких горных озер, соединявшихся протоками с озерами степными.
Наутро Макар опять уехал в
лес и не показывался домой
целый месяц. Татьяна вздохнула свободнее. Да и Аграфена проживала совсем тайно в избушке мастерицы Таисьи вместе с своим сынишкой Глебом. Ее редко кто видел, и то больше из своих же кержаков, как жигаль Мосей или старик Основа.
Тихо в
лесу, как слеза сочится светлая горная вода, и Аглаида проводила в святом месте
целые дни.
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры, почитай
целый день, во зеленом саду на гуляньях, во темных
лесах на катаньях и во всех палатах высокиих. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: «Здесь ли ты, мой добрый, любимый господин?» Отвечает лесной зверь, чудо морское: «Здесь, госпожа моя прекрасная, твой верный раб, неизменный друг». И не пугается она его голоса дикого и страшного, и пойдут у них речи ласковые, что конца им нет.
Она
поцеловала меня и убежала в
лес.
В тот же день, сейчас после обеда, они решились отправиться в
лес в сопровождении
целой девичьей и многих дворовых женщин.
Выйдут на берег покатый
К русской великой реке —
Свищет кулик вороватый,
Тысячи лап на песке;
Барку ведут бечевою,
Чу, бурлаков голоса!
Ровная гладь за рекою —
Нивы, покосы,
леса.
Легкой прохладою дует
С медленных, дремлющих вод…
Дедушка землю
целует,
Плачет — и тихо поет…
«Дедушка! что ты роняешь
Крупные слезы, как град?..»
— Вырастешь, Саша, узнаешь!
Ты не печалься — я рад…
— Еще бы они не скрыли! — подхватил Петр Петрович. — Одного поля ягода!.. Это у них так на две партии и идет: одни по
лесам шляются, а другие, как они сами выражаются, еще мирщат, дома и хлебопашество имеют, чтобы пристанодержательствовать этим их бродягам разным, — и поверите ли, что в
целой деревне ни одна почти девка замуж нейдет, а если поступает какая в замужество, то самая загоненная или из другой вотчины.
Я долго бродил по горам, по
лесам; я не чувствовал себя счастливым, я вышел из дому с намерением предаться унынию — но молодость, прекрасная погода, свежий воздух, потеха быстрой ходьбы, нега уединенного лежания на густой траве — взяли свое: воспоминание о тех незабвенных словах, о тех
поцелуях опять втеснилось мне в душу.
Время это было осеннее; об эту пору наши мужички в заводы на заработки уходит: руду копать, уголье обжигать,
лес рубить; почесть что
целую зиму в
лесах живут.
Но вот
лес начинает мельчать; впереди сквозь редкие насаждения деревьев белеет свет, возвещающий поляну, реку или деревню. Вот
лес уже кончился, и перед вами речонка, через которую вы когда-то переезжали летом вброд. Но теперь вы ее не узнаете; перед вами
целое море воды, потопившей собою и луга и
лес верст на семь. Вы подъезжаете к спуску, около которого должен стоять дощаник, но его нет.
Пермяки и зыряне
целую зиму по
лесам ходят; стрельба у них не с руки, а будто к дереву прислонясь; ружья длинные, по-ихнему туркой прозываются; заряд в него кладется маленький, и пулька тоже самая мелконькая: вот он и норовит белке или горностайке в самый, то есть, конец мордочки попасть.
По
лесу летает и поет больше птица ворона, издавна живущая в разладе с законами гармонии, а над экипажем толпятся
целые тучи комаров, которые до такой степени нестерпимо жужжат в уши, что, кажется, будто и им до смерти надоело жить в этой болотине.
Сам с взрослыми сыновьями —
целый день в
лесу, готовит дрова и сучья; или молотит на гумне, справляет на зиму сбрую.
Словом сказать, и потравы и порубки не печалят его, а радуют. Всякий нанесенный ему ущерб оценен заблаговременно, на все установлена определенная такса.
Целый день он бродит по полям, по лугам, по
лесу, ничего не пропустит и словно чутьем угадает виновного. Даже ночью одним ухом спит, а другим — прислушивается.
Я первой руки за спину крепко-накрепко завязала, а с другою за куст забежала, да и эту там спутала, а на ее крик третья бежит, я и третью у тех в глазах силком скрутила; они кричать, а я, хоть тягостная, ударилась быстрей коня резвого: все по
лесу да по
лесу и бежала
целую ночь и наутро упала у старых бортей в густой засеке.
Александр часто гулял по окрестностям. Однажды он встретил толпу баб и девок, шедших в
лес за грибами, присоединился к ним и проходил
целый день. Воротясь домой, он похвалил девушку Машу за проворство и ловкость, и Маша взята была во двор ходить за барином. Ездил он иногда смотреть полевые работы и на опыте узнавал то, о чем часто писал и переводил для журнала. «Как мы часто врали там…» — думал он, качая головой, и стал вникать в дело глубже и пристальнее.
Целый день он бродил по полям и по
лесу и, возвратясь довольно поздно домой, почти прокрался в кабинет, позвал потихоньку к себе своего камердинера и велел ему подать себе… не есть, — нет, а одного только вина… и не шампанского, а водки.